* * *
Бог един, а веры разные –
Фраза эта не нова.
Что ж вы, люди безобразники,
Перепутали слова:
Спорите из-за названия,
Чей обряд святей, правей;
И под высшей веры знаменем
В бой зовёте сыновей.
Бог един. Он знает истину.
Вся вселенная в горсти.
Тех, кто путь свой
Кровью выстелет
Он, наверно, не простит.
Можно ли во имя Господа
Верующих убивать?
Все-таки фанатов – горсточка,
Им в спасённых не бывать.
* * *
Мы тесно тянемся к костру,
Хотя бы обогреть ладони;
А дождик про свое долдонит,
И темень на своём посту.
Ну, благо не скупы дрова,
А настроение — сам знаешь, —
Как в грязь болотную влезаешь,
И только хмурые слова.
* * *
Это точно знаешь ты,
Не жучок с болотца:
Свойство есть у красоты –
Как хрусталь колоться.
* * *
Этот увядающий цветок,
Был он когда-то прекрасен.
Как он сейчас одинок,
Как он безмерно несчастен.
Не удержала земля.
Нож был блестящий из стали…
Ваза из хрусталя?
Что с этой вазой станет?
* * *
На житейской плоскости
Вот такой долбёж:
Не причастен к пакости –
За добро сойдёшь.
* * *
Что-то в головах убого,
Полная порой тоска.
К злу – широкая дорога,
К доброте – весьма узка.
* * *
Не все, не все слова для лжи,
Все кисти, перья, краски,
А ты что думаешь, скажи
Открыто, без опаски.
Идут часы, поверь часам,
Ход — вот часов основа;
А если обманулся сам,
В том нет греха лихого.
Но из корысти коль солжешь,
Считая – всё в порядке.
Цена тебе погнутый грош,
От дохлой мухи пятки.
* * *
Зло злому обходится дорого,
Злой загодя обречён.
Злой сможет сыграть доброго.
А доброму это зачем?
* * *
Конечно, мы несовершенны,
Сомнения нету, так оно.
Пока другого не дано,
Не нам отодвигать систему.
Мы будем жить средь этих стен,
И доверять нам данным чувствам,
Своим потворствуя искусствам,
Определенности взамен.
* * *
Не будет с лучами рассвета,
Как не было в полночи звезд,
Но станет хлестать вновь по веткам
Холодный назойливый дождь.
Вновь серость сдвигает рекорды,
Представить спешит неуём.
А, впрочем, народ мы не гордый
И это переживём.
* * *
Ну, разве не так, люди
(Решаем вопрос добра):
Мошенник, конечно, любит,
Доброго… обобрать.
* * *
Земные блага выше
Или слова с Облака?
С бесом договоришься –
Будешь осыпан золотом.
ПРОЗРАЧНАЯ ВОДА
В речке чистая вода,
Это благо — не беда,
Каждый камешек видать,
Ну конечно, благодать.
Чуть замытое бревно
Даже с берега видно.
И рыбешки средь коряг
Словно в воздухе парят...
Ложь, закрытость — мрак и муть,
Нам к ним вредно повернуть.
* * *
Конечно, лестно стать землей, —
Тебе сплошное одобрение:
Как ни пройди свой путь земной,
Мы полностью есть удобрение;
А может, ты был каннибал,
Страшилище всей поднебесной,
Или мозги всем колебал
Горизонтально и отвесно.
А может, ты растлил дитя,
Что не прощается и гунну;
И вот теперь лежишь шутя,
Переплавляясь плавно в гумус.
Но только ты себя не тешь.
Лишь кончится твоя дорога,
Падут булыжники на плешь,
Ответ держать придется строго.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
