Когда мне надоедает праздное бытиё, когда я устаю от собственной ничтожности и беспомощности, я берусь за перо.
Придумаю для начала небольшой мирок, окружу его крохотной вселенной. Затем, зажгу солнце с луной и рассыплю по небу миллионы звёзд.
Обращу свой взгляд на землю… она пока ещё безвидна и пуста; сотворю на ней горы, леса, моря и реки. Сделаю её прекрасной и пригодной для жизни. А после, населю её столь же прекрасными жителями: наполню моря рыбами, леса зверьём, а небо птицами. И скажу тихо сам себе, что это хорошо…
Сотворю по образу и подобию своему человека, который, так же как и я будет уметь: радоваться и плакать, любить и ненавидеть, созидать и разрушать. И дам человеку власть над этим миром и над самим собой, дабы плодиться и размножаться и творить дела великие. И пойдут его дела так же далеко, как и мои.
После сего, отойду в сторону, и буду смотреть, как растут дети мои и как чудесны дела их.
Лишь изредка я буду простирать к ним свою руку, дабы помочь.
Наконец, когда в том мире, в котором живу я, взойдет солнце, и праздные дела вновь увлекут меня в Адище города, я буду вспоминать мой, существующий только на бумаге, мир. И это будет греть мне сердце.
А вечером, придя домой, я вновь стану Богом, и буду дальше писать Придуманную историю, Придуманного мира, моих Божественных грёз.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
